Каховский декабрист биография. Каховский Петр Григорьевич - русский дворянин, декабрист: биография. Бедный, потому и нелюбимый

КАХОВСКИЙ, ПЕТР ГРИГОРЬЕВИЧ (1797–1826), декабрист. Родился в 1797 в Смоленской губернии. Сын коллежского асессора Г.А.Каховского, потомка обедневшего польского дворянского рода, и Н.М.Олениной из смоленской ветви Олениных. Образование получил в Благородном пансионе при Московском университете; изучил немецкий и французский языки. В ноябре 1817 стал юнкером 7-го Егерского полка. За вольное поведение и недисциплинированность разжалован в рядовые и отправлен на Кавказ в Астраханский кирасирский полк, но уже в ноябре 1819 за отличие в службе произведен в поручики. В 1821 ушел в отставку по болезни. В 1823–1824 совершил путешествие в Европу.

Будучи бунтарем по природе, решительно не принимал российской действительности. Под влиянием современной политической литературы и революционных событий в Испании, Португалии и Италии в начале 1820-х стал убежденным республиканцем. В 1825 приехал в Петербург, намеревался отправиться в Грецию для участия в ее борьбе за независимость. Подружился с К.Ф.Рылеевым и по его рекомендации был принят в тайное антиправительственное Северное общество декабристов. Примкнул к его радикальному крылу; выступал за введение республиканской формы правления и за террористические методы борьбы против самодержавия. Стремясь пожертвовать собой ради родины, был готов совершить цареубийство. Вел революционную пропаганду в лейб-гвардии Гренадерском полку.

(25) декабря 1825, накануне восстания на Сенатской площади, во время совещания декабристов на квартире К.Ф.Рылеева ему было предложено, переодевшись в лейб-гренадерский мундир, проникнуть в Зимний дворец и убить нового императора Николая I, но не от имени Общества, а под видом террориста-одиночки; после некоторых колебаний ответил отказом. В день восстания 14 (26) декабря вместе с К.Ф.Рылеевым и А.И.Якубовичем объезжал казармы, выясняя настроение полков, а затем присоединился к мятежным частям на Сенатской площади. Смертельно ранил генерал-губернатора Петербурга М.А.Милорадовича и командира Гренадерского полка Н.К.Стюрлера, пытавшихся уговорить мятежников разойтись. Арестован после разгрома восстания. На следствии держался мужественно. Из Петропавловской крепости отправил несколько посланий Николаю I с жесткой критикой положения дел в России в царствование Александра I и недостатков государственного устройства. Верховным уголовным судом признан одним из главных преступников и осужден на смертную казнь через четвертование, которую Николай I заменил повешением. Вместе с четырьмя другими приговоренными казнен 13 (25) июля 1826 на кронверке Петропавловской крепости. Сорвавшись с петли из-за неопытности палача, был повешен вторично.

Иван Кривушин

Меня давно интересовал вопрос - почему , многие в прошлом - боевые офицеры, герои Отечественной войны 1812 года, бесстрашные люди, для которых вопрос чести был среди главнейших и судьбоносных, проявили удивительную нестойкость, будучи арестованными и заключенными в ? Ответов несколько. Во-первых, сам факт одиночного заключения на многих действовал угнетающе - они были публичными людьми, и привыкли находиться в обществе, среди своих, среди единомышленников.

Во-вторых, они не были готовы к тому, что судить их будут вчерашние сослуживцы, друзья, товарищи и даже братья. И все-таки суждения некоторых историков о нерешительности, осторожности декабристов полностью опровергает судьба П.Г.Каховского и его поведение в день мятежа на Сенатской площади. Он одним из немногих готов был идти до логического конца, принести любые жертвы на алтарь восстания.

Биография П.Г.Каховского(1799-1826)

Петр Григорьевич был как раз их тех немногих декабристов, кто не нюхал пороху, кто не прошел дорогами войны с Наполеоном и не терял боевых товарищей. Он происходил из смоленских дворян, окончил Московский университетский пансион, затем был зачислен в егерский полк. Однако служба не заладилась - молодость брала своё: кутежи, любовные похождения, потасовки.

Кончилось тем, что Каховского разжаловали в рядовые и выслали на Кавказ. Там он остепенился и взялся за ум, стал проявлять к службе значительно больше усердия, нежели прежде, и вскоре дослужился до юнкерского чина. Став поручиком, он, тем не менее, оставил службу, вышел в отставку, некоторое время жил в своем имении Тихвинка, затем отправился за границу.

Ровно за год до восстания декабристов Каховский вернулся в Россию, поселился в Петербурге, близко сошелся с одним из лидеров Северного общества - поэтом, журналистом и издателем К. Ф. Рылеевым, который и принял нового знакомца в ряды членов своей организации. Каховский был сторонником радикальных действий и предлагал себя в качестве цареубийцы. Терять ему было нечего и некого.

В день Каховский смертельно ранил петербургского генерал-губернатора и полковника Стюрлера. На следствии по делу декабристов не запирался и не выгораживал себя, откровенно и нелицеприятно высказывался о государственном строе России, настаивая на том, что монархия изжила себя. В числе пятерых наиболее активных руководителей восстания Петр Каховский был приговорен к четвертованию, которое новый император решил заменить повешением. Казнь состоялась летом 1826 года в Петропавловской крепости. Согласно расхожей версии, тела казненных были тайно захоронены на острове Голодай.

• Единственной сердечной привязанностью Каховского была Софья Михайловна Салтыкова, вышедшая вскоре за близкого друга Пушкина - Антона Дельвига.
• К моменту приговора декабристам, в России не вешали уже более полувека. Палача пришлось выписывать из Швеции. Веревки оказались гнилыми. Каховский и двое его товарищей сорвались и были повешены вторично - вопреки всем законам милосердия.

Родился предположительно в селе Преображенском в 12 верстах к востоку от Смоленска в семье обедневших дворян. По окончании Московского университетского пансиона вступил в лейб-гвардии егерский полк (1816 г.). Но за «шум и разные неблагопристойности… неплатёж денег в кондитерскую лавку и леность к службе» был разжалован в рядовые и отправлен на Кавказ (1817 г.), где за отличие в службе вновь произведён в юнкера.

В апреле 1821 г., дослужившись до чина поручика, Каховский вышел в отставку по болезни и некоторое время жил в своём имении в селе Тихвинка Смоленской губернии. В 1823-1824 гг. находился за границей, а с декабря 1824 г. поселился в Петербурге, где в начале следующего года был принят К. Ф. Рылеевым в члены Северного общества - тайной организации декабристов.

Сторонник введения в России республиканского строя, Каховский полагал необходимым уничтожение самодержавия и истребление всей царской фамилии. Его, как совершенно одинокого человека, декабристы наметили цареубийцей. В день восстания, 14 декабря 1825 г., Каховский поднял Гвардейский флотский экипаж и одним из первых прибыл на Сенатскую площадь, где смертельно ранил петербургского генерал-губернатора М. А. Милорадовича и командира лейб-гвардии гренадерского полка полковника Н. К. Стюрлера.

Будучи арестован в ночь с 14 на 15 декабря, Каховский на следствии вёл себя дерзко, откровенно высказываясь о недостатках российского государственного строя и нелестно характеризуя императоров Александра I и Николая I.

Он обвинял Рылеева и М. П. Бестужева-Рюмина в том, что они уговаривали его совершить цареубийство; те же утверждали, что данная инициатива исходила от самого Каховского и ещё задолго до восстания им приходилось его «удерживать».

Каховский был признан виновным в умысле цареубийства, личном участии в мятеже, убийстве графа Милорадовича и полковника Стюрлера. Его приговорили к четвертованию, которое заменили на повешение. Казнь состоялась 25 июля 1826 г. в Петропавловской крепости. Из-за неопытности палача Каховский сорвался с петли и был повешен вторично.

Похоронен на острове Голодае.

Самым знаменитым из всех декабристов-смолян и одним из самых выдающихся деятелей декабристского движения в целом был Петр Григорьевич Каховский. Он принадлежал к кругу первых по времени русских революционных борцов против самодержавия и крепостного права, - к кругу горячих патриотов нашей Родины-декабристов.

Петр Григорьевич Каховский родился в 1797 году в небогатой помещичьей семье в Смоленском уезде, Смоленской губернии.

Есть основания предполагать, что он провел первые годы своей жизни в поместье родителей в деревне Старинка, Смоленского уезда, Смоленской губернии.

Отец Петра Григорьевича Каховского - помещик Григорий Алексеевич Каховский - владел (по данным его дела о дворянстве) в первом десятилетии XIX века в Смоленской губернии и уезде поместьем, которое состояло из села Преображенского, деревни Заболотье и села Устье, расположенного у Днепра и р. Сомино. Это было сравнительно небольшое имение, всего насчитывавшее 21 двор, 162 человека крепостных крестьян, 234 десятины пахот­ной земли, 70 десятин сенокоса и 217 десятин леса. Известно, что помещик Г. А. Каховский имел долги, его поместье было в упадке, разорялось.

Отец декабриста обменял (еще до 1812 г.) свое прежнее, разорив­шееся имение на село Тифеневское (Тихвинское), которое перешло потом в наследство сыновьям.

Вот все, что известно о происхождении, имущественном положении и ближайших родственниках Петра Григорьевича Каховского.

Каховский воспитывал­ся в университетском пансионе в Москве.

Примерно в одно время с Каховским в здесь же воспитывались, ставшие впоследствии видными деятелями декабристского движения - Владимир Федосеевич Раевский, Николай Александрович Крюков, Николай Иванович Тургенев и другие.

Часть будущих декабристов начала свое ученье в университете за несколько лет до того, как стал пансио­нером П. Г. Каховский, а некоторые - позднее его. Вообще же в этих учебных заведениях, имевших между собой самую тесную связь, училось большое количество принявших по­том участие в декабристском движении. Понятно, что в кру­гах воспитанников, вполне могла сложиться определенная идейная тра­диция, преемственность настроений молодежи.

Пансионеры и студенты часто общались, нередко те и дру­гие вместе участвовали в литературных кружках, научных об­ществах, где горячо спорили на литературные и научные темы. Воспитанники старших классов пансиона посещали по своему выбору и желанию отдельные университетские лекции. В со­ставе профессуры были и сторонники передовых для того вре­мени воззрений.

С огромным увлечением передовая учащаяся молодежь украдкой читала запрещенную литературу. С особенным инте­ресом и волнением ею читались вольнолюбивые произведения Первого русского революционера-республиканца Н. А. Ради­щева, его знаменитые «Вольность» и «Путешествие из Петер­бурга в Москву».

В этой идейной атмосфере, в противоположность реакционно настроенным пансионерам и студентам, в пансионе и уни­верситете все более выделялась передовая молодежь. Главнейшей темой формировавшихся взглядов передовых кругов была тема о родине, ее прошлом, настоящем и будущем. Все внимательнее присматривались они к тогдашней действительности, к ней у них зарождалось и развивалось критическое отношение. В их дневниках, переписке, беседах все чаще идет речь об угнетенном положении крестьян, о преступлениях «власть имущих», о засилиях иностранцев в России, о готовности вести борьбу за лучшее будущее своей родины.

Одним из представителей этой молодежи был П. Г. Каховский, взгляды которого начали складываться еще в годы его ученья в пансионе.

Во время Отечественной войны 1812 года Каховскому бы­ло 15 лет. Когда разбойничьи наполеоновские поиска захва­тили Москву, он оставался в городе. В доме, где он жил, по­селилось несколько французских офицеров. Известен один любопытный факт из жизни Каховского в ту пору. Он сам рассказывал, что офицеры-французы после одной из очеред­ных «вылазок» за добычей принесли несколько банок варенья. Банки нужно было отку­порить. За это взялся Каховский, но как-то неосторожно засу­нул палец в горлышко банки и не мог его вытащить. Францу­зы смеялись и спрашивали, как он освободит свой палец. «А вот как!» - ответил Каховский и, размахнувшись, разбил склянку о голову одного француза. Французы тут же избили его и выгнали.

24 марта 1816 года П. Г. Каховский начал службу в армии в качестве юнкера лейб-гвардии Егерского полка. Но его служба юнкером в этом полку была непродолжи­тельной. 13 декабря 1816 года Каховский был разжалован в рядовые и сослан в линейные батальоны на Кавказ Причиной его ссылки были, вероятно, политически неблагонадежные взгляды и действия, так или иначе протестовавшие против самодержавного режима. Затем возвратился в Смоленскую губернию в свое поместье, про­жил там некоторое время, а затем в 1823 г. отправился в пу­тешествие за границу. Прожил он за границей около одного года и в середине 1824 г. вернулся на родину в свое имение.

Недалека, в селе Крашнево, Ельнинского уезда, Смоленской губернии, жил отставной генерал, помещик Петр Петрович Пассек, который еще в 1821 году был принят И. Д. Якушкиным в тайное декабристское общество. Женой П. П. Пассека была двоюродная сестра П. Г. Каховского. Каховский вскоре по приезде из-за границы решил навестить семью Пасека. 2 августа 1824 г. он прибыл к ним в Крашнево. В это время здесь гостила дочь богатого помещика Салтыкова Софья Ми­хайловна, являвшаяся племянницей П. П. Пассек.

Первоначальное знакомство П. Г. Каховского с С. М. Сал­тыковой сменилось вскоре взаимным чувством любви. Кахов­ский сделал предложение Салтыковой. Но отец последней не дал согласия на брак дочери. Каховский мучительно пережил эту неудачу. Вскоре он покинул Крашнево и уехал к себе в имение.

Сохранились письма С. М. Салтыковой к ее подруге и сверстнице А. Н. Семеновой, в которых она детально рассказывает о ее романе с Каховским. Эти письма представляют интерес и значение, главным образом, потому, что в них дана характеристика Каховского тех лет. «Ах, дорогой друг, что это за человек! Сколько ума, сколько воображения в этой молодой голове! Сколько чувства, какое величие души, какая правдивость!», - писала о Каховском С. М. Салтыкова в одном из пи­сем к своей подруге. - Сердце его чисто, как кристалл, в нем можно легко читать и его уже знаешь, повидав два или три раза. Он также очень образован, очень хорошо воспитан и хотя никогда не говорит по-французски, однако знает этот язык, читает на нем, но не любит его в такой мере, как рус­ский, это меня восхитило, когда он мне сказал об этом. Русская литература составляет его отраду; у него редкостная память, - я не могу сказать тебе, сколько стихов он мне про­декламировал! И с каким изяществом, с каким чувством он их говорит! Пушкин, и в особенности его «Кавказский пленник», нравятся ему невыразимо; он знает его лично и декламировал мне много стихов, которые не напечатаны и которые тот сооб­щал своим друзьям. Если ты имеешь представление о Кю­хельбекере по тому, что я тебе о нем рассказала, ты должна иметь понятие о Каховском, потому, что они в одном и том же роде и очень между собой близки... Он говорит, что ему мало вселенной, что ему тесно... теперь ты его знаешь».

Прожив некоторое время в своем Смоленском имении, Ка­ховский в начале 1825 г. приехал в Петербург. Рылеев на следствии показывал, что «Каховский приехал в Петербург с намерением отправиться отсюда в Грецию». Он хотел быть там, чтобы принять непосредственное участие в борьбе грече­ского народа за освобождение от турецкого ига. Но поездка в Грецию не состоялась. В столице России он встретил своего старого знакомого К. Ф. Рылеева. «Скоро с ним сошелся до­вольно коротко, бывал часто у него, он у меня, - показывал на следствии Каховский, - и всегда при свиданиях, разговор наш большей частью был о правительстве. Согласие во мне­ниях нас подружило. Он открыл мне о тайном обществе, при­нял меня в оное и при самом принятии открыл мне и цель оного: истребление царствующей фамилии и водворение правления народного. Я с ним во всем был согласен».

Так П. Каховский вступил в Северное тайное общество и с той поры принял в нем деятельное участие. У Каховского к тому времени сложились те революционные взгляды, кото­рые разделяли его друзья - декабристы.

Взгляды Каховского, как и других декабристов, сфор­мировались в условиях российской действительности первой четверти XIX в. Это было время, когда в недрах господство­вавшего феодально-крепостного строя, хотя и медленно, но развивались капиталистические отношения, все более подтачивавшие и разлагавшие устои крепостного хозяйства. Помещики усилили эксплуатацию крестьянства. На страже интересов крепостников стоял царизм, в стране свирепствовали произвол и насилие, трудящиеся массы нещадно угнетались. Александр I - тогдашний российский император - не прочь был говорить пустые либеральные фразы, заигрывать с либерализмом, а на деле являлся свирепым крепостником, деспотом, палачом народных масс. У будущих декабристов, в том числе и у Кахов­ского, еще в юности зародились свободолюбивые устремле­ния, горячий патриотизм, любовь к своей родине.

Живя в Петербурге, Каховский работал над подготовкой восстания декабристов. В результате его деятельности в тайное общество декабристов вступило много офицеров лейб-гвардейского полка.

Помимо этого Каховский часто бывал на совещаниях декабристов, принимал горячее участие в обсуждении волновавших их вопросов. Тема о подвиге, о гражданине, готовом отдать свою жизнь в борьбе против тирании, за свободу Родины, была одной из важнейших тем бесед декабристов.

На рассвете 14 декабря 1825 года Каховский направился в части поднимать их на восстание. Уже в самом начале появления революционных войск на Сенатской площади там был, вооруженный кинжалом и двумя пистолетами, П.Г. Каховский. И здесь он отличался своей решительностью и энергичной деятельностью.

Когда к восставшим верхом на коне подъехал генерал-губернатор Милорадович, Каховский стрелял и смертельно ранил его.

Таковы факты, говорящие о деятельности П.Г. Каховского накануне и в момент восстания 14 декабря 1825 года.

Вечером 15 декабря Каховский был арестован у себя на квартире ожидавшими его жандармами. А приказ об аресте был отдан царем лично ещё 14 декабря. После ареста Каховский был доставлен в Зимний дворец на допрос к Николаю I. На допросе Каховский сказал царю, что он хотел истребить не тирана, а тиранство, «под игом которого страждет моё отечество».

После окончания следствия по делу декабристов царь назначил Верховный уголовный суд. Пятерых главных деятелей декабристского движения – Пестеля, Рылеева, Каховского, Бестужева-Рюмина и С. Муравьева-Апостола суд приговорил к смертной казни.

Пять повешенных декабристов были погребены на о. Голодае под Петербургом. Николай I приказал выровнять места, где они похоронены, скрыть даже малейшие признаки их могил.

Когда, после завершения Заграничных походов против Наполеона, русские армейские офицеры создали тайные революционные организации, в них никогда не было единого мнения ни о том, какая форма правления предпочтительнее – республика или конституционная монархия, ни о том, что делать с царствовавшим императором. Наиболее радикальные из будущих декабристов предлагали не только убить Александра I, но и истребить всю августейшую династию. К чести большинства заговорщиков, таких кровожадных среди них были единицы.

Слишком благоволил полякам в ущерб отечеству

Первый заговор с целью убийства Александра I созрел, как ни странно, ещё до окончательного оформления революционных организаций декабристов и курса на вооружённый переворот. Это было связано с давним благоволением, которое император оказывал Польше.
По решению Венского конгресса европейских держав, в 1815 году большая часть Польши была присоединена к Российской империи. Александр I не пожелал править ею на общих основаниях, как во всей империи, но решил создать в Польше отдельное государство с конституционным строем, как и Финляндия, соединённое с Россиею только личностью монарха.
Как до, так и после наполеоновского нашествия, Александр I неоднократно поручал разработать проект конституции для всей России, но так и не решился дать ему силу закона. Весьма возможно, что конституционными опытами в Финляндии и Польше царь хотел убедить консервативные круги (а может, и себя самого) в том, что в конституции нет ничего опасного. Безусловно, Александр I понимал также, что традиции московского самодержавия совсем не подходят для успешного правления в странах европейской культуры, ставших частью его империи.
В 1817 году Александр I собирался отправиться в Варшаву с целью торжественно обнародовать дарованную им конституцию Польши. В русском обществе распространились слухи, что царь намерен при этом восстановить границы Польши до 1772 года, то есть издать манифест о включении в состав Царства Польского Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины. Это вызывало особенный гнев ещё и потому, что в только что закончившейся войне поляки были верными союзниками Наполеона.

Большинство будущих декабристов было в это время объединено в тайное «Общество истинных и верных сынов отечества» (другое название – «Союз спасения»). О намерениях царя их известил письмом их собрат князь С.П. Трубецкой. Письмо Трубецкого было зачитано на заседании общества А.Н. Муравьёвым. Почти единогласно постановили, что в предотвращение этого замысла царя следует убить. Муравьёв предложил бросить жребий, кому рискнуть собой, чтобы устроить покушение. Без всякого жребия быть цареубийцей добровольно вызвался И.Д. Якушкин. Он даже изложил план, согласно которому собирался убить Александра I во время богослужения в Успенском соборе в ходе его предстоящего приезда в Москву.
Поостыв, члены тайного общества отказались от своего решения. Возможно, они узнали, что слух о «предательстве царём России» был дезинформацией. Однако Якушкин так расстроился тем, что собратья запретили ему убить царя, что даже временно вышел из тайного общества. Александр I действительно не сделал никакого намёка на присоединение к Царству Польскому каких-либо западнорусских (как тогда назывались украинские и белорусские) земель. Но как знать, быть может, он оставил этот замысел под влиянием слухов о готовящемся на него покушении? Как теперь известно, царь был прекрасно осведомлён о том, что говорилось и готовилось в «тайных обществах».

Доводы за цареубийство

В ходе подготовки программных документов тайных обществ и военного переворота судьба царя и династии неоднократно дискутировалась среди заговорщиков. Наиболее убеждёнными сторонниками цареубийства выступали П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев и П.Г. Каховский.
Пестель и Рылеев были последовательными сторонниками республиканского правления. Линия Пестеля возобладала в Южном обществе декабристов, базировавшемся на Украине. В Северном обществе, в Петербурге, республиканцы были в меньшинстве. Здесь преобладала точка зрения о желательности конституционной монархии. Рылеев этой позиции не разделял. Оба – и Пестель, и Рылеев – не исключали цареубийства для предотвращения попыток реставрации монархии после революции.

Наиболее яростным проповедником истребления царствующей династии был Каховский. Он доказывал собратьям по тайному обществу, что нельзя оставлять в живых никого, в ком течёт царская кровь. В подтверждение своего мнения он приводил пример реставрации Бурбонов во Франции. Пока есть хоть один человек, связанный происхождением с династией, доказывал Каховский, всегда будут устраиваться заговоры с целью возвести его на престол. Династия Романовых должна быть вырезана до последнего, включая женщин и младенцев.
Большинство декабристов отвергало доводы неистового Каховского, однако допускало, что обстоятельства переворота могут вынудить пойти на цареубийство. Каховскому, как не знавшему сомнений в этом вопросе, поручили исполнить такое поручение, в случае необходимости.

Практика неудавшегося переворота

Текущие события нарушили план восстания. Александр I внезапно умер, и заговорщики решили выступить, воспользовавшись междуцарствием. Престол переходил к его брату Николаю I, и именно его предстояло убить Каховскому. Но когда дошло до дела, Каховский не решился исполнить это поручение, хотя смертельно ранил явившегося для переговоров с мятежниками генерала М.А. Милорадовича и отказавшегося перейти на сторону восставших полковника Н.К. Стюрлера, за что и был впоследствии повешен.
Ещё один участник Северного общества В.К. Кюхельбекер неудачно покушался во время восстания на младшего брата нового царя – великого князя Михаила Павловича. Он и Якушкин (не участвовавший активно в самом восстании) были приговорены к двадцати годам именно как «потенциальные цареубийцы».
Довольно-таки парадоксально, что самая реальная опасность для жизни Александра I от заговорщиков исходила за его (действительное или мнимое) намерение пожертвовать русскими землями в пользу конституционной Польши. То есть в данном эпизоде декабристы выступали как блюстители русских национальных интересов, а царь – как изменник отечеству. Но самое парадоксальное, наверное, то, что Александр I до конца своих дней получал подробную и точную информацию о планах заговорщиков, а также то, что проекты политических и социальных преобразований, втайне вырабатывавшиеся по его поручениям, но так и не осуществлённые, зачастую были не менее радикальными, чем у декабристов.
Как сложилась бы судьба членов царствующей фамилии в случае успеха декабристского переворота 1825 года – неизвестно, но вряд ли заговорщики пошли бы на поводу у своих самых радикальных собратьев. Ведь переворот устраивался формально во имя воцарения брата Александра I – Константина.